Гарри Поттер и Деконструкция Авторского Нарратива

Этот текст — рецензия, в духе #киногид_психопата , на книгу Элиезера Юдковского “Гарри Поттер и методы рационального мышления”. В первый раз эту книгу я прочитал лет пять назад, был довольно увлечен сюжетом, поэтому продвигался по тексту очень быстро. В итоге у меня осталось позитивное впечатление о многочисленных интересных историях про разные когнитивные искажения, вплетенные в текст — и какое-то смутное ощущение неудовлетворенности и разочарования, которое я никак не мог опредметить. Меня об этой книге спрашивали снова и снова, так что я решил перечитать ее еще раз, уже не торопясь, и составить более детальное впечатление.

Я прочитал, составил, и вот вам оно: книга эта — однозначно вредительская. Что-то общее с рациональностью имеют не больше 10% текста, в основном — в начале книги. Первые две главы действительно прекрасны — они показывают, как по-разному человек может быть открыт для нового знания, и какую роль в этом играют эксперименты и их принятие. Также неплохи главы 4, 8, конец 14 главы (разгадка Прыского чая), начало 22 (занятие с Гермионой), и закончилось все это в главах 22 (гипотеза о природе магии, включающая в себя Атлантов, которую после этого выбросили в мусорку и больше к ней не возвращались), и 24 (где Гарри сделал открытие в области трансфигурации с помощью познаний в квантовой механике). После исполнения маркетинговой функции (“это про науку и рациональность, но в сеттинге Гарри Поттера, а-а-а-а!!!”), рациональность сходит на нет и далее присутствует в виде вставок на темы психологических и когнитивных экспериментов, с редкими вкраплениями оригинальной тематики (Глава 78, где было рационально познано зельеварение).

Но чем же тогда заняты оставшиеся 90%? Они заняты довольно стандартной, хотя и оригинально поданной политической пропагандой — совсем чуть-чуть присмотревшись к тексту, можно разглядеть многие пункты повестки Демократической Партии США: закрытие Гуантамо, MeToo, гендерные квоты и прочие идеи современных левых. Это плохо, потому что формирует ложное и извращенное представление о рациональном мышлении, как о тождественном мышлению левацкому. В этом смысле книга мало отличается от других медиа, уже давно пропагандирующих мысль, что все разумные люди должны сплотиться вокруг совершенно очевидных, научно доказанных и рациональных вещей, типа прав трансгендеров или глобального потепления. Те же, кто общий восторг не разделяет — необразованные колхозники и, возможно, нацисты [*1].

Второй же аспект вреда в том, что идеология Юдковского от нацистско-колхозной мало чем отличается — это такое же игнорирование научных фактов и хейт в адрес одной генетически-предопределенной группы, с призывом к ее реформации любыми способами, любой “конверсионной терапией” — кроме разве что убийств. И этот момент для меня особенно важен, потому что я, так уж получилось, к этой группе принадлежу, и смутно подозреваю, что к ней принадлежат многие мои читатели — просто потому, что другие люди мои тексты на постоянной основе читать бы вряд ли смогли бы. И это была основная причина, почему я решил написать этот текст — чтобы помочь сомневающимся справиться с селф-хейтом, которая продуцирует данная книга, противостоять конверсионной терапии, которая разворачивается в ней, и очистить изначальное понятие рациональности от левацких наслоений.

Для демонстрации своего я буду применять деконструкцию, и для начала поупражняюсь на местах попроще — просто чтобы продемонстрировать метод, потому что я очень часто на него ссылаюсь, но не очень часто привожу примеры.

Итак, главы 22 и 23. В них Поттер и Малфой затевают исследование на тему “почему из мира уходит магия”. В качестве одной из гипотез есть гипотеза о смешанных браках — магия в таких якобы слабеет или исчезает. Гарри поручает Драко проверить смешанные семьи, и обнаруживается, что магия наследуется по менделевскому принципу как рецессивный ген. Следовательно, смешанные браки на самом деле не могут привести к вырождению магии, потому что ребенок двух маглов, по случайности родившийся с двумя рецессивными аллелями, ничем не будет отличаться от такого же ребенка двух магов. Следовательно, борьба за чистоту крови — плохо, и с ней нужно бороться — и дальше принялись бороться теми же методами, что боролись с расизмом, с проговариванием этой параллели и очевидным выводом, что все эти генетические дискриминации — очень плохо.

Насколько это все рационально? В целом, вполне, грубых логических нарушений в этой арке не видно. Но давайте теперь подвигаем отдельные ее составляющие и посмотрим, что от нее останется.

Например, менделевская схема наследования. Могла ли магия наследоваться иначе? Гарри приводит несколько аргументов, почему нет, в основном, из эволюционной теории — и сам же уничтожает эти аргументы в конце главы 24, когда решает, что эти гены — не результат эволюции, а маркер, которые древние Атланты выбрали для активации некой “Машины Магии”. Могли бы Атланты выбрать какой-нибудь другой маркер? Вполне. Могло бы быть так, что этот маркер нельзя явно обнаружить после одной недели опросов, проведенных одиннадцатилетним мальчиком? Элементарно, большинство современных генетических исследований так и выглядит. В реальном мире скорее бы оказалось, что Гарри и Драко пришлось бы 20 лет провести за секвенированием геномов всей магической Британии, чтобы после этого прийти к выводу о том, что генетика объясняет магию, но лишь со значением p-value 0.1, и дальше разосраться из-за разногласий по поводу того, риск 10% — это много или нет.

Почему менделевская схема? Да потому что с ней автор может подвести читателя к своей точке зрения быстро, и в то же время выдать эту точку зрения за рациональную и научно-обоснованную. Если бы автор просто написал: “я думаю так-то и так-то” — это было бы не слишком убедительно. Поэтому он, эксплуатируя увлеченность читателя наукой, использует “научный антураж” — термины, концепции, метафоры — для пущей убедительности. Это не рациональность. Это декорации, построенные из шкуры и костей ее трупа.

Могло ли оказаться, что генетика не влияет на магические способности, а влияет культура? Что вот все эти мантии, шапки, палочки и совы — это то, что делает магов магами, и поэтому для сохранения магии нужно срочно закрыться от культурного обмена с маглами и не пускать их в свой мир, чтобы культуру не загрязнять? Или, возможно, силой нести маглам магическую культуру, чтобы магов стало больше? Или хитростью, по “плану Даллеса”? А может быть, они уже именно это и делают, и оригинальные романы Роулинг — тому подтверждение? Могла ли магия наследоваться вообще не генетически, а через мидихлорианы, как в звездных войнах — и тогда магия бы определялась предпочтениями этих мидихлориан, которые могли бы быть вообще любыми — в том числе, привязанность к семьям, с которыми мидихлорианы имеют давнюю историю отношений?

Если бы Юдковский не писал книгу, а читал ее — принял бы он любой сеттинг, в котором рациональной оказалась не его точка зрения?

А если нет, то чем он отличается от Люциуса Малфоя?

Только тем, что господин Юдковский пишет, а господина Малфоя пишут.

Тем, что у Юдковского по отношению к тексту доминирующее положение.

Так что это не “рациональные убеждения”, это убеждения, которые рационально обоснованы в вымышленной вселенной, причем основным критерием создания этой вселенной являлась ее возможность обосновать эти убеждения.

Это замкнутый круг в голове господина Юдковского, который он отчего-то изволил объявить “рационализмом”, и во что мы поверили под действием успешного маркетинга первых двух глав.

В первых двух главах ситуация иная — автор показывает нам, насколько научное мышление изменило бы пребывание Гарри в мире, придуманном Роулинг. И это гораздо честнее — потому что можно прикладывать рациональность к миру, но никак не мир к рациональности. Рациональность — это о том, как познать реальность и успешно действовать в ней при соблюдении достаточно скромного требования — наличия неизменных причинно-следственных связей. Рациональность — это ответ на вопрос “как”, но на инструментальный (“как вас постричь — машинкой или ножницами”), а не целеполагающий (“как вас постричь — под хипстера или под гопника”). Выстраивание мира для того, чтобы объявить рациональностью лично вам приятное — это что угодно, только не рациональность.

Это совершенно не единичный случай. Я просто приведу несколько примеров на ту же тему, без подробного разворота, чтобы вы могли поупражняться самостоятельно.

Глава 7, Гарри приходит к мысли об убожестве магического мира, потому что Драко только что предложил изнасиловать Луну Лавгуд в качестве наказания. Почему бы 11-летний сын аристократического семейства стал рассуждать об изнасилованиях? Так обычно рассуждают 11-летние гопники из подворотни, а не лорды из Малфой-Маноров. Почему бы довольно нарциссичный Драко стал воспринимать секс с собой как наказание? Если говорить о сексе сдвинутой и довольно уродливой дочери владельца убогого издания и симпатичнейшего сына всесильного лорда Малфоя — кто бы тут кого насиловал? Было бы ли это изнасилование или это был бы фейк с целью вымогательства денег у папы-Малфоя под лозунгом Trust the victim? И не являются ли все описанные Малфоем “несовершенные” институты магического мира прямым следствием того, что в прошлом такие эпизоды происходили постоянно? Не являются ли они таким образом не нашим прошлым, а нашим будущим?

Другой сюжет, проходящий через всю книгу — Азкабан, в особенности главы 52–63. Спасают не скучного усатого Сириуса Блэка, а очаровательную Беллатрису Лестрейндж, у которой откуда-то появился ребенок, а еще она оказалась не воплощением безумного зла, а несчастной сломанной жертвой (но это не точно). В самой тюрьме Гарри тоже сталкивается лишь с одним заключенным, и тоже детной женщиной. И множество вопросов сразу же — а что, если бы все-таки спасать пришлось Блэка? Его было бы менее жалко? Если бы вместо неизвестной детной женщины в камере сидел Рабастан Лестрейндж — была бы патетика по поводу ужасного Азкабана такой убедительной? А если бы Беллатриса оказалась бы не обтянутым кожей скелетом, а чем-то посвежее, как это и было в фильмах? А что, если бы не Гарри спасал Беллатрису от дементоров, а кто-нибудь другой спасал Гарри от Беллатрисы? И погиб бы в результате? Например, Гермиона? Не пришел бы Гарри к выводу о том, что Азкабан — очень даже неплохая штука?

Главы 68–69, где Гермиона учреждает альтернативное ГОВНЭ — за равную репрезентацию женщин в рядах героях — и идет бороться с хулиганами, в ответ на подвиги Гарри. Для начала, почему Гермионе было обязательно так реагировать на подвиги Гарри? Почему бы просто не похлопать его по плечу и не сказать “well done, mate”? Почему бы Гарри не послать придурочную куда подальше с ее “ты должен спрашивать, можно ли, чтобы кровь потекла из-под дверей”, и не найти себе кого-нибудь еще? Как бы это изменилось, если бы на месте Гермионы был Рон (которого, к вящей моей радости, из сюжета вообще убрали — никогда не любил этого придурка)?

Далее, почему надо было перед борьбой с хулиганами собирать митинг? Почему на митинге нельзя было поспорить с вполне разумными доводами Дамблдора и Квиррелла — сказать нечего? Только с хулиганами умеем бороться? За повышения разумности женщин биться не так интересно, как за их героизм? Не потому ли профессор МакГоннагалл всю книгу выглядит как клуша с перманентно отвешенной от изумления челюстью?

Откуда в Хогвартсе хулиганы и буллинг, кстати? Они есть в США, это да — но, скажем, в обычных европейских школах это явление гораздо менее масштабное, уж не знаю, как в британских элитных. Почему бы хулиганам не разнести надоедливых малявок на бисер и блестки в первом же бою? Почему бы героизму действительно не быть неженским делом, с учетом того, что в этом мире в боевой магии важна реакция, а у женщин реакция значимо хуже? В этой части неисчерпаемое просто множество вопросов, потому что она вставлена с одной единственной целью — включить в рациональность заодно и феминизм, причем вставлена без должного тщания. Видимо, Юдковский сам не очень-то в это верит, поэтому пришлось городить совершенно несуразный огород чуть ли не против собственной воли в качестве фан-сервиса.

Глава 7, 45, 47 и вообще по всему тексту — звезды. Звезды, звезды, звезды. Драко признает право маглов на существование, когда узнает, что они долетели до Луны. Гарри однозначно предпочитает мир со звездами миру с изнасилованиями. Квирелл периодически показывает Гарри звездное небо, и это воспринимается чуть ли не как откровение. Простите, какие звезды? Мы разве до них уже долетели? Даже не близко. То, до чего мы долетели — дало ли это хоть какие-то блага? Нет, только дыры в бюджетах, в том числе — погубившие СССР. Когда мы долетим — никто не знает, может статься, что никогда, там про Марс-то еще непонятно, а Гарри уже к звездам собрался. У нас мир и без звезд и, с точки зрения Гарри, без изнасилований (хотя феминистки бы с ним не согласились) — но предпочел ли Гарри оказаться в мире, где есть звезды, но в непреложной связи с изнасилованиями? Если он весь из себя такой героический — то он бы предпочел изнасилования в действительном или в страдательном залоге? Эти звезды вкупе с постоянно упоминающимся ядерным оружием — какое-то ископаемое уже понятие о возможностях человеческого разума — означает ли это, что Юдковский не способен оценить прогресс последних 30 лет и найти источник вдохновения в нем? С учетом, что именно им он и занимается, а вовсе не звездами?

Глава 78–80, в которой Гермиона якобы попыталась убить Драко, попадает под суд, после чего Гарри пытается всячески ее отмазать, в итоге выкупает за астрономическую сумму денег и еще остается должен. Well… Гарри утверждает, что не влюблен в Гермиону — но разве бы все его рассуждения о ценностях не выглядели бы логичнее, если бы был? Гарри все время говорит о добродетели Гермионы, о том, что она суперсветлая — но правда ли дело в этом, или все же в размерах прелестей и места, из которого они растут? Что, если бы на месте Гермионы был Драко? Что, если бы Гарри был влюблен в Драко, в духе какого-нибудь “Драко Малфой и Сердце Слизеринца”?

По-разному отвечая на эти вопросы, мы можем построить бесконечное множество “Гарри Поттеров и Методов Рационального Познания”. Все они будут рациональны, все — различными, и в каждой в качестве выжимки будет фигурировать своя система ценностей. Юдковский безусловно имеет право на выбор одной из них, но нужно понимать, что это всего лишь его предпочтение. Он даже имеет право называть его “единственно-возможным рациональным” — только вот мы совершенно не обязаны ему верить.

Его предпочтение имело бы некую силу, если бы выстроенный Юдковским мир был бы больше похож на наш реальный, чем мои альтернативные — но как раз этого не происходит, потому что для подкрепления своей реальности ему приходится использовать множество выпадающих из сюжета (и из нашей реальности) факторов — одиннадцатилетних лордов-насильников, супердевочек, неизвестно откуда появившихся детей Беллатрисы и прочие рояли из кустов. Собственно, такие рояли — лучший индикатор авторского намерения, ибо возникают они в тех местах, где логика сюжета расходится с желанием автора, появляется необходимость ее прогнуть — и на логику сбрасывают рояль.

Я надеюсь, после чтения и, hopefully, обдумывания всех вышеприведенных вопросов вы уловили концепты авторского нарратива (которым в данном случае Юдковский подменяет термин рациональности) и деконструкции как средства разрушения этого нарратива. Поэтому теперь мы можем двинуться дальше, к самому большому нарративу — загадочной “темной стороне”. Она пронизывает собой весь сюжет, от аннотации до последней главы, она проявляет себя во взаимодействии со всеми участниками сюжета, является основным предметом переживания героя — так что, по сути, книга написана именно о ней. Я приведу некое саммари того, что мы о ней знаем.

• Темная сторона похожа на последствия детской травмы (глава 3)
• Но на самом деле это лорд Волдеморт (104), и Квиррелл темный по той же причине. Так что темная сторона — это абсолютное зло, угроза всему миру
• Она дает ясность мыслей и изобретательность, хладнокровие и рациональность, умение строить сложные схемы и побеждать в конфликтах (16–18). Она же уменьшает эмпатию (27, 101). В сочетании, это приводит к тому, что помощь другим оказывается во вред (напр. 8)
• Она дает болезненную тягу к over-achievement (9–10), боязнь проигрыша (главы 18–19), ощущение непохожести на окружающих (напр. 61)
• Они приводит к противопоставлению себя мировому порядку и, в итоге, фашизму (34–35)
• Она тесно связана со страхом смерти (39)
• In the end of the day, она оказывается всего лишь “неудачным способом мышления, от которого надо избавляться” (115)

Давайте поработаем с этим нарративом тоже. Во-первых, что это за термин такой, “темная сторона”? Почему книга переполнена научными терминами из психологии и когнитивистики, типа “ошибки атрибуции”, “эффекта свидетеля” или “десенситизация” — но для самого важного явления не нашлось никакого другого термина, кроме фантастического? Может быть, это что-то новое и неизвестное?

Отнюдь, ничего нового здесь нет. Первое, что приходит на ум — это Dissociative Personality Disorder, или раздвоение личности. Оно не слишком подходит, потому что при нем личности обычно не осведомлены друг о друге, и когда одна личность управляет телом, другая отстранена от управления — а значит, возникают серьезные провалы в памяти и прочие чудеса. Это большая психиатрия, и здесь явно не оно.

Другое объяснение — это Borderline Personality Disorder. Это подходит лучше, и именно оно:

• Возникает в результате детской травмы
• Может объяснить навязчивый страх смерти, а также за ту болезненность, с которой Гарри воспринимает происходящее в Азкабане
• Спорно, но я бы сказал, именно оно вызывает проблемы с Патронусом у Гарри, который поначалу не может собрать достаточно счастливых мыслей.
• Приводит к усиленному страху потери, которое Гарри испытывает по отношению к Квиреллу и Гермионе.
• Вызывает негативное отношение к себе и восприятие части себя как чего-то чуждого
• Волдеморт мог страдать от того же расстройства, и именно с этим связана реплика Дамблдора о том, что все было бы по-другому, если бы Волдеморта любили в детстве (110). Его же Гарри примеряет к Беллатрисе Лестрендж.

Borderline personality disorder — это реально очень неприятная штука, она сильно снижает качество жизни с детства, вызывая неприятные переживания, нестабильный фон настроения, более болезненные реакции на стрессы и прочие симптомы. Но человек с BPD — это не злой и не темный человек. Это в первую очередь несчастный человек, которому вполне может помочь только опытный психотерапевт. Нечто похожее есть в главах 45 и 56, цитата из последней:

Тебе не нужно сражаться в одиночку, — безмолвно говорил Гарри своей тёмной стороне. — У тебя есть я, и я всегда буду тебя поддерживать. Я не позволю умереть себе, и не позволю умереть своим друзьям. Ни тебе/мне, ни Гермионе, ни маме с папой, ни Невиллу или Драко, или кому-то ещё. Мы защитим всех…

Но это чуть ли не единственное место в книге, где с темной стороной поступают худо-бедно в духе психотерапии, причем это приводит к моментальному эффекту малыми усилиями, при этом не имея ни продолжения, ни долгосрочных эффектов, а так быть не должно. Кроме того, финал книги, в которой темная сторона признана “нежелательным способом мышления” — это что угодно, но не конец BPD, это его заметание под ковер — и это, наверное, худшее, что с этим расстройством можно сделать.

Поэтому тут три варианта.

Вариант первый. Юдковский написал всю эту книгу как борьбу с собственным BPD, и, страдая от него, обмазал свою вытесненную часть черной краской в надежде как-то от нее избавится. Слабым аргументом в пользу этой версии служит Глава 3, в которой МакГоннагалл навязчиво предполагает наличие в анамнезе у Гарри child abuse, и то же самое делает телепат Бестер в главе 27. Казалось бы, зачем предполагать child abuse, если истинная причина детской травмы у Гарри известна всему магическому миру? И после этого — так яростно все отрицать? Если этот вариант верен, то тут можно только поразиться тому, насколько много энергии человек вложил в довольно-таки непродуктивном направлении. Это не делает, впрочем, книгу менее вредительской, потому что, как я сказал, ее советы и выводы при BPD попросту опасны.

Второй вариант. Юдковский чудовищно некомпетентен, и не приложил никаких усилий в том, чтобы разобраться, о чем он, в точности, пишет. Эта версия мне не очень нравится, потому что некомпетентность получается какой-то очень выборочной — другие выдержки по психологии у него прямо-таки копипаста из учебников, а вот в этом конкретном случае — который, на минуточку, через всю книгу тянется — ему что, лень было википедию открыть?

Третий вариант. Юдковский все-таки имеет в виду не BPD.

Я остановлюсь на третьем варианте, потому что он для меня является самым интересным. Если это не MPD и не BPD, то остается Темная Триада (вероятно, в сочетании с BPD). Это “зонтичный термин” для обозначения трех сильно связанных друг с другом расстройств:

• Макиавеллианство: объясняет построение сложных заговоров, схем, манипулирование людьми, оценку их выгодности для себя, просчитывание их реакции и ощущение собственной холодности. Коррелирует с высоким интеллектом (и это упоминается в главе 24).
• Нарциссизм: объясняет мысли Гарри о своем величии, его тягу к over-achievements. В своем уязвимом варианте, нарциссы постоянно нуждаются в чьем-то одобрении (например, Гермионы), боятся “провалиться” и не оправдать собственных или чужих надежд.
• Психопатия: объясняет сниженную эмпатию и рискованное поведение. Тут нам, конечно, повезло (или нет), что Гарри всего 11, потому что психопатия отвечает также за разнузданный секс и эксперименты с веществами, поэтому все было бы интереснее, будь Поттеру лет 18.

Эти расстройства (особенно психопатия) могут привести человека на больничную койку или в тюрьму, но также могут иметь субклинические проявления — масштаба примерно как у Гарри. И поскольку эта тема лично мне интересна — не зря же “киногид психопата” именно так называется — я хочу раскрыть (и деконструировать) ее подробнее.

Например, у меня сразу возникает вопрос, почему же эта сторона “темная”? И я даже не говорю здесь про довольно прозрачный (для сегодняшнего woke-community) намек на расизм. Почему вместо того, чтобы праздновать все многообразие человеческой природы, нужно какую-то отдельную грань этого многообразия измазать черным цветом?

Потому что она “плохая” и делает “плохо” другим? В мире полно людей, которые считают точно также в отношении других minorities, но почему-то все их аргументы считаются хейтом — и именно такой позиции придерживается сам Юдковский, доходчиво демонстрируя это на маглорожденных. Но — удивительный факт! — ту же самую генетическую схему рассуждений можно применить на Темную Триаду. В отличие от BPD, она лишь частично объясняется воспитанием — у нее большая генетическая составляющая. Что было бы, если бы Драко исследовал не маглорожденных, а, наоборот, Темных Волшебников — и пришел бы точно к тем же выводам? Стало бы это причиной для реформирования Гриффиндора?

Юдковский своим произведением спускает на нас свою собственную иерархию, в которой внизу находится темная сторона Гарри Поттера, а сверху — солнцеликая “светлая” Гермиона. В других контекстах подобную иерархию называют “структурным расизмом” и “патриархатом” — но почему-то в этом случае ее объявляют “рациональностью”. Не означает ли это, что на самом деле темная триада — на сегодняшний момент самая маргинализированная из всех генетически-предопределенных социальных групп?

Естественно, это бинарное противопоставление света и тьмы — совершенно христианский конструкт. Тут можно только поразиться, насколько охотно и в то же время бессознательно “рациональщики” тиражируют сборник мифов двухтысячелетней давности.

Причем ведь это не только Юдковский такое пишет. В последнее время в Твиттере стало модно любой вообще разговор сводить к психопатом. Ешь мясо? Да ты психопат, не беспокоишься о несчастных коровках. Не спасаешь корабли с мигрантами? То же самое, что с тобой разговаривать-то! Этот светло-темный апартеид абсолютно немыслим для просвещенного человека, когда речь идет о цвете кожи — но с цветом психики почему-то проходит на ура.

Еще один вопрос, который бы хотелось задать к “темной стороне” — а почему темная именно “сторона”?

Сторона — это что-то, где нас нет. И в случае с Гарри Поттером мы именно это и видим — абсолютное большинство текста он находится в своей светлой ипостаси, постоянно рефлексируя на тему своих темных проявлений — но эта рефлексия происходит из светлой позиции, он постоянно одергивает себя. Полностью во тьму он погружается под воздействием сильных раздражителей (Глава 44) — и сам приходит от себя в ужас.

Но почему бы этому не выглядеть наоборот?

Почему бы Гарри не находится в основном на темной стороне, иногда выпрыгивая в светлую? Или страдать от этой светлой стороны — от порождаемых ей эмоций, от дурацких моральных ограничений, которые он по ее милости испытывает?

Этим книга поразительно напоминает российскую версию “Гарри Поттера” — “Дети против волшебников”. Почитайте, кстати, это потрясающий литературный памятник российской современности. И одна из самых больших проблем “Детей против волшебников” в том, что герой так и не прикоснулся на самом деле к Черной Магии. Он, грубо говоря, покурил не затягиваясь — то есть кашель уже пошел, но никотин не всосался и он, в общем-то, так и не понял, в чем здесь фишка — но, разумеется, пошел всем рассказывать, как все ужасно. Вот то же и у Юдковского.

Возможно, Юдковский просто не мог рассказать такой истории, потому что имеет представление о темной стороне только по книжкам. А вот я могу, потому что сам — темный, и, более того, достаточно большую часть жизни прожил с вытесненной “светлой стороной” — правда, теперь у меня вроде бы никаких сторон нет, я цельный, но сильно светлее от этого не стал.

Темная сторона — это совершенно не то, что описывает Юдковский. Страха перед собой, отвращения к себе — по большей части нет, совсем наоборот, есть восхищение. Гарри тоже испытывал это восхищение, когда думал о том, что у него есть уникальный шанс соединить науку с магией и перевернуть мир — но потом ему объяснили, что это очень похоже на Темного Лорда, и он так думать перестал. А мне вот объясняли, но только вместо того, чтобы перестать так думать, я перестал слушать объяснения. И втайне восхищался злодеями из сказок, типа Шреддера.

Темная сторона — это не размышления о том, как бы всех убить. Это, скорее, отсутствие размышлений обо “всех” в принципе. Я никогда не размышлял обо “всех” людях и об их благополучии, я размышлял о “магии” — алгоритмах, архитектурах, методах познания, философии и так далее — и о том, как эту магию обратить в свою пользу. Гарри тоже так делал, ему нравилось думать о звездах — но потом оказалось, что звезды — это тоже от Темного Лорда, и думать о них он перестал, и начал думать о том, как бы дать всем вечную жизнь.

Темная сторона — сама по себе не про страдания. Страдание в основном возникает из-за таких, как у Юдковского, книжек, которые его обещают. Реально, у меня ушло довольно много времени для того, чтобы понять — никакого воздаяния за следование темному пути не будет, ибо оно есть лишь в сказках, которые родители рассказывают детям исключительно для своего комфорта, а не для комфорта детей. В реальности умеренные и компенсированные триадники достигают больших успехов — у них больше заработки, их довольно много на руководящих позициях, в том числе, и в политике. В этом смысле Гарри бы отлично подошел Слизерин — но сортировочная шляпа сказала ему про Темного Лорда, и он отправился в Когтевран. Ладно хоть, не в Пуффендуй.

А что если бы темного лорда не было? Честно говоря, когда я перечитывал книгу, я очень долго ждал, когда же, наконец, автор четко обозначит свою позицию по поводу темной стороны. Книга была очень неоднозначным текстом ровно до Главы 104, где Гарри наконец понял, что Квиррелл — это Враг. Впрочем, даже после этого Квиреллу удалось произнести потрясающий по силе и убедительности монолог в главе 108. Для того, чтобы окончательно расставить точки над i, пришлось пойти на крайние меры:

Этот нос… у него такой вид, словно во время воскрешения что-то пошло неправильно… Раскрытая ладонь левой руки напоминала половину бледного паука с четырьмя слишком длинными лапами.

— Круцио!

Ужасный пронзительный крик из-под маски разорвал ночь. Он длился несколько долгих, очень долгих секунд.

— …Потом ему отрежут руки и ноги и прижгут раны…

И так далее, и так далее. Чтобы стало наконец понятно, как хорошо, а как — не очень.

Один только маленький вопрос. А что если бы лорда Волдеморта не было? Если бы не было этого полутрупа с жутким носом и руками, пытающего окружающих и отрезающего им конечностями — как бы мы в точности должны были понять, что темная сторона — это плохо?

А никак. В итоге, после 112 глав, рациональность Юдковского наконец-то проявилась в полную силу. “Думай так, как я сказал, а не то нос отвалится и еще я тебе руки оторву”.

Рациональность учительницы сельской школы.

А могло бы быть иначе? Вообще-то, могло бы. Останься темный профессор Квиррелл просто темным профессором, альтер-эго Дэвида Монро — и это была бы ошеломляющая история успеха, особенно если сравнивать с преподавателями Защиты от Темных Сил в оригинальных книгах. Квиррелла любили все его ученики, а особенно — участвующие в войнах, он действительно научил людей сплоченности, научил их преодолевать эти дурацкие границы факультетов… Но, разумеется, так оставить это было нельзя, иначе бы в головы темных читателей могли бы закрасться крамольные мысли. Эпитафия Квирреллу (118) относится именно к таким, поэтому необходимо ее позиционирование как изначально ложной.

Ну и к концовке. Гарри Поттер в итоге избавился от темной стороны, признав ее “просто неудачным способом мышления”. Здесь, собственно, в темную сторону вбит окончательный гвоздь — она, эта темная сторона, не рациональна.

Во-первых, это, пожалуй, самый фантастический момент книги, почище частичной трансфигурации. От триадных расстройств нельзя вылечиться. Если хватает интеллекта, можно заместить эмпатию вычислением реакции окружающих — и вести себя так, чтобы эти реакции были не чрезмерными. То есть по сути, всю жизнь провести в closet, притворяясь тем, кем ты не являешься, просто чтобы окружающим было комфортно. Это “конверсионная терапия”, как для геев, и с тем же результатом — поскольку человек просто не может мыслить, как “нормальные люди”, он выучивает “нормальные реакции” и надеется, что от него отстанут.

Юдковский, впрочем, пошел даже дальше и продемонстрировал чудеса гуманизма в отношении Вольдеморта — его не убили, а просто стерли память. Это психиатрия уровня 50-х годов — сделать человеку лоботомию и электрошок в надежде, что там что-нибудь щелкнет и дальше пойдет нормально. Рационально, аж дух захватывает. Прям в духе советской карательной психиатрии. Зато не Азкабан, чоуж.

Во-вторых, темное поведение как раз рационально. Некоторые исследователи даже считают, что оно эволюционно неизбежно: поскольку в системе взаимоотношения приматов есть очевидные несовместности, обязательно найдутся особи, которые станут их эксплуатировать для общего блага. Безусловно, все такими быть не могут — иначе система рухнет, и в этом смысле триада плохо сочетается с Кантовским императивом. Но Кантовский императив — это лишь одна из моральных систем. Некоторые называют ее рациональной и “светлой”, а я бы сказал, что она утопична и внутренне противоречива. Почему? А потому, что люди разные, и некоторые из них в категорический императив на биологическом уровне не верят — поэтому императив недостижим. Если же мы признаем, что таких “непохожих” людей нужно “переделывать”, как Волдеморта — тогда, по тому же самому императиву, такое же право на переделку непохожих получит и Волдеморт, отсюда, собственно, и внутренняя противоречивость.

В-третьих, просто посмотрите на то, как общество, “исцелив” Гарри от темной стороны, одновременно им же и пообедало. В начале книги у нас был мальчик, мечтающий о звездах, о переустройстве мира по рациональным лекалам, о прочем высоком. К нему даже прилетел его собственный феникс — но Гарри отказался и от феникса, и от своих мечтаний и по сути превратился во врача поликлиники, отдав философский камень для благотворительных нужд, на “б-б-больницу”. Кроме того, теперь он каждое действие будет валидировать через “а не разрушит ли это весь мир” — что по сути выглядит “как бы чего не вышло”.

Идеальный сын маминой подруги.

Что я могу в связи со всем этим посоветовать?

Первый совет связан с рациональностью. Наука, рациональность, логическое мышление давно превратились в узнаваемый и продаваемый образ, и использование этого образа позволяет продвигать любые, даже самые дикие идеи. И это не только Юдковский, это и Гитлер так делал, когда выстраивал свои наукообразные концепции расового превосходства. Рациональность становится оберткой, в которые заворачивают конфеты — некоторые считают, что они шоколадные, но может статься, что и из говна. И если вы действительно хотите оставаться рациональным человеком, вам необходимо научиться отличать обертку от содержимого.

Учитывая, что современный мир просто пропитан культурой маркетинга, это может быть очень даже непросто. Сегодня даже напитки разливают на самом деле не в жестяные банки, а в концепт “свежести” или “моды” — это работает с миллионами людей, и сама допустимость такой упаковки воспитывается часами просмотренной с самого детства рекламы! Поэтому в этом вопросе нужна осторожность и внимательность. И здесь деконструкция является очень важным инструментом для этого понимания, и именно поэтому я включил ее в свой курс научного мышления: когда мы пытаемся себе представить обертку с другим содержимым или конфету в другой обертке — мы как раз отделяем эти концепты друг от друга.

Соответственно, следуя этому совету, вы легко сможете увидеть, что эта книга — не про рациональность, а про другие идеи, и использует рациональность в качестве инструмента для продвижения этих идей. Идеи же, по сути, те же самые, что у Роулинг — про то, как вырасти хорошим мальчиком. И поразительно, насколько вот этой обертки из рациональности оказалось достаточно, чтобы книгу про те же идеи сделать “текстом рационалистов”, в то время как исходная была просто детской сказкой.

Второй совет связан с темной стороной. Тысячи и тысячи сказок сочинены для того, чтобы вырастить из вас очаровательную симпатичную обезьянку, которая нравится другим обезьянкам — или, выражаясь другим языком, поставить в стойло, как корову, только вы будете давать колхозу не молоко, а научный прогресс.

Темная сторона — это та ваша часть, которая не хочет стоять в стойле и не хочет быть обезьянкой. Темная сторона хочет свершений, магии, озарений, тайн, острых ощущений, секретных обществ и заговоров. Темная сторона хочет власти над миром и — в сбалансированных случаях — обретает эту власть через познание мира. Научный прогресс, промышленная революция — все это следствие темной стороны, которая, в отличие от Гарри Поттера, не смирилась с царившим вокруг колхозом, но нашла своего феникса и построила-таки мир разума среди дикости.

У кого-то темная сторона изначально слаба или отсутствует. У других ее отобьют в детстве сказками. Жизнь третьих будет бедна на чудеса, и темная сторона отвернется от них — они обзаведуться семьями, детьми, отрастят пивные животы или целлюлитные жопы, и станут “нормальными людьми”. Четвертых же темная сторона поглотит целиком, и они утонут в алкоголе, наркотиках, случайном сексе и рискованном поведении.

И все же есть те, кто проходит по темной стороне, избегая всех этих опасностей. Лично мой путь был бы гораздо проще, если бы лет пятнадцать-двадцать назад кто-нибудь сказал мне то, что я вам скажу сейчас.

Темная сторона — это не несчастье, не проклятье, не зло, не Вольдеморт, не “юношеский максимализм” и не “еще один неудачный способ мышления”. Темная сторона не означает ненависти окружающих, одиночества, отсутствие счастья или отношений. Темная сторона чаще не приводит, чем приводит к катастрофам, трупам, фашизму и психическим заболеваниям. Иметь темную сторону — не стыдно, не плохо, не ненормально, не аморально и не зазорно. Не следует пытаться вытеснить ее из своей жизни или переделать себя — это неприятно и бесполезно. Что следует, так это принять ее как часть своей личности, использовать ее силу, быть осведомленным о рисках и наслаждаться жизнью.

И первый шаг в этом процессе — поменьше говорить слово “темная сторона” в значении части личности, и побольше говорить “Я” — потому что так и есть. У вас нет никакой темной стороны — просто ваше “Я”, возможно, немножко темнее, чем у окружающих.

В заключение я бы хотел привести короткий отрывок из книги “Темная сторона” (в абсолютно другом смысле) Макса Фрая:

— Хватит, — решительно сказал я вслух, сам не узнавая собственный голос. — Я, конечно, — редкостный дурак, и сказки у меня дурацкие, а уж моя «сказка о темноте на Темной Стороне» — просто вершина идиотизма, но мне чертовски надоело блуждать в потемках. Давайте включим свет, ребята!

Все оказалось так просто — проще и быть не может. Мир вокруг меня вспыхнул такими изумительными переливами света, что голова кругом шла.

Я огляделся. Место, где я находился, все еще было лесом — очень странным вариантом леса, неподвижным, сияющим, что-то смутно бормочущим. Был здесь и ветер, но он не шевелил ни пестрые ветви деревьев, ни полы моего дорожного лоохи, внезапно окрасившиеся в изумрудный цвет, столь яркий и насыщенный, что бедняга Мелифаро удавился бы от черной зависти! Здешний ветер легче было увидеть, чем почувствовать: его серебристые потоки медленно надвигались на меня, а потом ускользали куда-то в сторону, так и не прикоснувшись к моему лицу.

— Здесь великолепно! — восхищенно сказал я.

Включите свет.

Комментарии

[1] Этот текст был изначально написан для “своей” аудитории, и его распространение меня несколько удивило. Поэтому я сделал следующую замену.

В оригинальной редакции этот параграф звучал так:

Но чем же тогда заняты оставшиеся 90%? Они заняты довольно стандартной, хотя и оригинально поданной пропагандой, и плохо это по двум причинам. Во-первых, это формирует ложное и извращенное представление о рациональном мышлении, как о тождественном мышлению левацкому. Эту песню мы слышим в последнее время очень часто: будто бы все разумные люди должны сплотиться вокруг совершенно очевидных, научно доказанных и рациональных вещей, типа прав трансгендеров или глобального потепления, а те, кто общий восторг не разделяет — необразованные колхозники и, возможно, нацисты.

Заменить пришлось потому, что новые читатели под “левацкостью” понимали марксизм и борьбу за рабочий класс, в то время как я понимаю несколько иное. Чтобы не отталкивать читателей прямо во введении, была избрана более объясняющая формулировка.